Парк аттракционов был взят. Клёны и тополя уже облетели и первые октябрьские заморозки с непрерывно моросящим дождём превратили опавшую листву в скользкое однородное мессиво. Листья липли к кроссовкам, стараясь вырваться из скользкого плена однообразных собратьев. Их вязкий сладковатый запах разбавлял сгустившуюся сырость нотами поздней осени. Карусель «Ромашка» в череде других была брошена после окончания летнего сезона и не охранялась. Текстолитовые сиденья были сняты и поддерживающие их металлические трубы серыми знаками «параграфа» свисали с кольцеобразной конструкции, приводимой в движениями тремя двигателями с пропеллерами. Разбежавшись по мокрому деревянному пандусу, и раскрутив карусель за металлический «параграф» можно было сделать полный оборот, повиснув или усевшись на серой трубе. Ощущение полёта и свободы пьянило и оставалось лишь недоумевать почему детвора из окрестных дворов не пользовалась таким аттракционом.  Возомнив себя юными Тарзанами и человеками-пауками одновременно мы с товарищем проводили здесь большую часть свободного времени. Периодически моросящий дождь не мог помешать нашему бесшабашному времяпрепровождению. 

   Заходя на очередной вираж, я краем глаза увидел, как две тени ловко перемахнули через чёрный кованый забор. Соскачив на мокрый пандус с удивлением обнаружил, что ими оказались две девчонки моего возраста. Худенькие, невысокие, загорелые, с острыми, колючими карими глазами и мокрыми тёмными волосами. Одеты они были в джинсы и джинсовые куртки, а в их движениях не было той обыкновенной девичьей неловкости и скованности, свойственной большинству сверстниц.  Пара ловких прыжков и они оказались рядом на помосте. «Мы покатаемся с вами, мальчики» — весело заключили они, ухватившись за проплывающие мимо «параграфы». 

   Моему удивлению не было предела. Я не мог представить себе девчонку, перелезающую через забор парка, не говоря уже о карабкающейся по крутящейся карусели. Между тем, резко подтянувшись, незнакомки добрались до моторов-пропеллеров, ловко перебираясь по крутящемуся аттракциону. Моё внимание привлекла Света, она была чуть ниже подруги, имела звонкий высокий голос, постоянно сбивавшийся на смех и короткую чёлку. Я смотрел на неё и не понимал, что со мной происходит. Двенадцатилетний мальчик ничего не знающий ни о любви и влюбленности. Наверное, у меня заходилось в бешенном ритме сердце, немели ноги и опускались руки, но ничего такого я не ощущал в тот момент, лишь утопал во внезапно сгустившимся вокруг тумане. Словно во сне перебирался с одной трубы на другую, и сильнее раскручивал карусель. «Ааааа, влюбился в Светку»,- весело кричала подружка.

   Они ушли через час, а я побрёл с другом домой. Грудь жгло и разрывало непонятное чувство. Перед глазами стояла Света и я просто хотел быть рядом. Хотя бы неподалёку. Уже возле дома я ощутил лёгкое жжение в ладонях, а посмотрев на них увидел в кровь содранную кожу. 

   Ледяная вода из крана, казалось, остужала само сердце. Я сидел на краю ванной, опустив руки в наполняющуюся раковину, влюбленный, счастливый и нелепый, понимая, что завтра вновь пойду в парк в надежде увидеть Свету. Хотя и не имел ни малейшего представления, что я ей скажу.

   И я пошел. А потом еще раз и еще. Я провёл на «Ромашке» всю дождливую осень, плавно перешедшую в долгую снежную зиму, но этих девчонок больше никогда не встретил.